Жизнь у Лизы удалась. Папа с мамой были рады за дочь. А я, вообще, была в восторге от моей сестрички, которая своим умом и красотой обаяла знаменитого скульптора. Сразу, как только я сдала выпускные экзамены в школе, Лиза пригласила меня к себе, чтобы я тоже покорила столицу.
Сестра встретила меня на вокзале, посадила в новенький спортивный «пежо» красного цвета и привезла в особняк в нескольких километрах от кольцевой дороги. Приусадебный участок впечатлял своими размерами и повсюду взгляд находил огромные куски мрамора, которые стояли или лежали на лужайках, около деревьев и кустов. В полупрозрачных глыбах, в их опалесцирующей глубине, можно было различить очертания красивых женщин, играющих с пеной. Афродиты были разных пропорций и возраста, находились в разных позах, но все они казались живыми. Размер, цвет и естественность движения изображений создавали эту иллюзию. К тому же выглядело очень авангардно, когда вдруг, на, казалось бы, случайном сколе камня, повторяя его естественный изгиб, возникала отшлифованная, кажущаяся натуральной часть женской фигуры. Я сразу выразила восторг об увиденных работах хозяину особняка – знаменитому скульптору Леониду, который вышел нас встречать на крыльцо своего шикарного дома, стоящего в центре участка. Художник похвалил меня за адекватное понимание его работ. Рассказал, что использует искусственный мрамор, который готовит сам по специальной технологии, а её секрет знают всего два человека в мире: он и его садовник. Собственно, его слуга и изобрёл этот материал, когда в советские времена работал химиком. Мастер сначала готовит глыбу почти прозрачного искусственного мрамора, а потом использует лазер и создаёт образ внутри камня. А законченность своим произведениям он придаёт, прорабатывая некоторые детали на поверхности. Ещё Леонид посетовал, что пока не может воплотить единственный совершенный образ Афродиты. Поэтому он и создаёт так много разных скульптур на один и тот же сюжет. А Лиза, засмеявшись, добавила, что и хорошо, что до сих пор он не создал совершенство, пускай делает несовершенных Афродит. Главное, что их, несовершенных, регулярно покупают и стоят они миллионы.
Внутри дом скульптора походил на трёхэтажный богатый музей. Особенно поражала ванная комната на первом этаже. Три стены этой немаленькой комнаты, пол и потолок были выложены агатовыми плитами, у одной из стен стояла огромная малахитовая ванна с бронзовыми кранами, а стена напротив дубовой двери из дома в эту драгоценную комнату была раздвижной и стеклянной, образуя огромную прозрачную дверь в сад. Леонид иногда использовал эту ванну для приготовления своего искусственного мрамора, поэтому и понадобилась раздвижная дверь, чтобы вытаскивать глыбы наружу. Я часто нежилась в этой ванне, любуясь ландшафтом и скульптурами в саду. Именно здесь я поняла, что Леонид – мужчина моей мечты. Признаюсь, что, начиная с первых минут нашего знакомства, почувствовала, что влюбляюсь в этого обаятельного и ещё нестарого мачо. А в следующие дни, когда я видела его, разговаривала с ним, ловила себя на том, что украдкой любуюсь его спортивным телом. Его плоский живот с кубиками пресса, угадываемыми под рубашкой, и солидный бугорок под ширинкой невольно притягивали мой взгляд. Каждый раз, когда мы встречались, внутри меня возникала тёплая тянущая волна, и желание почувствовать Леонида. Крепла моя зависть к Лизе из-за того, что она может пользоваться его телом в своё удовольствие. Зависть подогревали сексуальные крики и стоны сестрёнки, которые я слышала по ночам и нередко днём. Лиза мне наивно признавалась, что секс с Леонидом делает её счастливой, и она замечает, что хорошеет от этого. Я, конечно, улыбалась сестричке в ответ и, понимая, что она говорит неоспоримую правду, сильно страдала.
Той ночью сладострастные вскрики сестры из агатовой ванной комнаты разбудили меня. Я спустилась из своей спальни на первый этаж, захотелось выпить что-нибудь, а спиртное было только на кухне. Проходя мимо ванной, тихонько надавила на дверь, случайно притронулась. Неожиданно для меня дверь оказалась не запертой и беззвучно приоткрылась. Малахитовая ванна была наполнена ярко-белой, плотной, с блестящей поверхностью пеной. Дальше я увидела широкую спину голого Леонида, влажную от пота. Он ягодицами упирался на дальний от двери край ванны. К его груди прижималась непрерывно постанывающая и извивающаяся Лиза. Руками она обнимала его за шею, а перекрещенными в лодыжках ногами обхватывала за поясницу. Леонид ладонями поддерживал сестру под зад и раскачивал частыми и мощными толчками. В какие-то моменты проникновения стон Лизы переходил в крик, тогда она пыталась царапать мужчине спину, а он увеличивал темп. Было понятно, что сестра испытывает волшебное наслаждение, и мне дико захотелось быть на её месте. Замерев, в приоткрытую дверь я впервые наблюдала со стороны процесс соития, любуясь ритмичным и сильным движением мышц спины мужчины. Неожиданно громко, на весь огромный дом раздалась песня: «Я, бедная овечка …». Зазвонил сотовый телефон Лизы. Этой песней он сообщал ей звонок от мамы или от меня. Я не звонила. Значит, звонила мама. Я взглянула на источник звука и увидела что на углу ванны, лежит телефон, который вибрирует и оглашает песню. Лиза остановила свои движения, взглянула на орущий мобильник, дотянулась до него кончиками пальцев ноги и сбросила его в ванну, в пену. Телефон захлебнулся и затих. В следующее мгновение мы встретились глазами с сестрой. Она улыбнулась мне и потянулась с поцелуем к лицу художника. Я отпрянула от двери, бесшумно пробежала на кухню, достала из аптечки таблетку люминала и запила снотворное, двумя большими глотками из попавшейся на глаза бутылки мартини. Всё для того, чтобы побыстрее уснуть. Добралась до постели и, засыпая, услышала совершенно бесстыжие дикие крики сестры, как будто её убивали. Подумала о том, что Лиза видимо, достигла абсолютного оргазма и, поняла, что надо уезжать из этого гостеприимного дома, а то зависть и желание перерастут в ненависть к сестре.
Гладкие и тёплые шарики скользнули по моим губам, заставив проснуться. Открыла глаза и по яркому небу в окне поняла, что утро уже перерастало в день. Рядом, на боку, опёршись на локоть, возлежал Леонид. Он водил по моим губам кистью винограда собранной из огромных жёлтых ягод и смотрел на меня. Приятно пахло мускатным виноградом и телом художника. Он, увидев, что я открыла глаза, остановил движение грозди. Я ухватила одну ягоду зубами, раскусила и почувствовала вкус сладкого муската. Леонид приобнял меня одной рукой и поцеловал в губы. Поддалась поцелую, но потом стыд перед сестрой заставил меня оттолкнуть любимого мужчину.
«Ты отвергаешь меня только из-за Лизы», – тихо спросил он. Я кивнула, смотря на него и любуясь его лицом. «Она предала меня. Сегодня рано утром укатила с менеджером из Лувра к нему в Париж. Этот швицер вёл переговоры о покупке моих скульптур музеем, и, оказалось, попутно совратил Лизу. Негодяй позвонил мне, как раз перед вылетом их самолёта в Париж, – Леонид нежно положил свою тёплую ладонь на мою правую грудь. – Может это к лучшему. Я полюбил тебя с первого мгновения, как увидел. И люблю. Прошу тебя быть хозяйкой в этом доме».
Утро походило на сказку, и я решила в ней остаться. Улыбнулась, потянулась к губам Леонида. Раскрылась ему, и у нас был фантастический секс, долгий предолгий. Когда, наконец, любимый устал и стал засыпать, я, накинув халат, вышла в сад под яркое летнее солнце, оглядеть владения глазами хозяйки. Около дома увидела новую глыбу мрамора, вокруг которой немой садовник Леонида подправлял газон. В этой глыбе, как и в других, можно было разглядеть фигуру девушки, которая глубоко в монолите камня вырывалась из пены. В девушке, скованной полупрозрачным материалом, я определённо узнала Лизу. Вдруг подумала, а почему она мне не рассказывала про француза? Мы же с ней всегда были откровенны. Сообразила, что Лиза уже наверняка должна прилететь в свой Париж, поэтому достала сотовый и набрала её номер, чтобы поговорить. Через несколько секунд после вызова я услышала: «Я, бедная овечка …», – очень тихо, замогильно глухо, но отчётливо. Это мог быть звук только её телефона. Прислушалась и поняла, что звук идёт от вновь поставленной глыбы. Подошла к скульптуре совсем близко и, сосредоточившись на звуке, различила внизу в середине камня вибрирующий и поющий мобильник сестры, именно тот телефон, который она ночью скинула в ванну. Он был почти невидим в бурлении пены, из которой выходила Лиза – Афродита. Под звуки песни из телефона, показалось, что, сестра зашевелилась внутри мрамора. Я отключила вызов. Всё успокоилось и застыло в равновесии. Пусть так и остаётся, ведь я люблю Леонида.
